Как сказал выше, недавно встретил статью из районной газеты “Вороновская газета” от 16 апреля 2005 года. Привожу ее оригинальный текст на белорусском языке, а ниже перевод на русский язык.
Ля нашай вёскі Курчоўцы ёсць помнік часоў руска-шведскай вайны (высокі чатырохвугольны слуп з чырвонай цэглы). Дакладна ніхто не ведае, чаму ён пабудаваны менавіта тут, па чыйму загаду. Розныя ёсць версіі. Адну з іх я пачула ад сваёй бабулі і хачу расказаць вам.
Маці глядзела iм услед. Трое шыракаплечых, высокіх хлапцоў з pycымi валасамі павольна аддаляліся ад яе. Калі яна цалавала сыноў на развітанне, ix шчокі зачырванеліся, а вочы засвяціліся ад радасці, што, нарэшце, адарваліся ад матчынай спадніцы. Але яны да канца не разумелі, куды ідуць. Адкуль iм было ведаць, што такое вайна... А маці глядзела на свaix Яна, Васіля i Тадэвуша i думала, якія яны падобныя да бацькі. Яе аклікнула старая пакаёўка Акуліна:
- Пані, не трэба так доўга глядзець, не к дабру гэта. Вы лепей паспіце, рана яшчэ.
Але жанчына засталася стаяць. Глянула на яснае неба. На iм - ніводнай хмурынкі. Яно быццам не разумела i не заўважала яе гора. Hixто i нішто ў той дзень не разумеў яе дум. Недзе там, у вышыні, спяваў сонцу сваю ранішнюю песню жаваранак. А яно толькі абудзілася ад сну i свaiмi першымi промнямі асвяціла верхавіны соснаў, бяроз, прыземістыя кycцiцi, квeткi, якіх навокал была незлічоная колькасць. Жаваранак спяваў вясёлай рачулцы з пакатымі беражкамі, цераз якую перакінуўся невялікі драўляны мосцік. Вунь, на тым беразе, бегаюць тры хлопчыкі. Яны смяюцца, крычаць, спрачаюцца. Напэўна, гэта яе сыны! Хвіліна - i яны ўжо плюскаюцца ў вадзе, выходзяць абсохнуць на бераг. Вось яны набліжаюцца, але гэта ўжо высокія, прыгожыя юнакі. Разам з iмi ідзе вясковая прыгажуня Алена. Старэйшы Ян нешта шэпча ёй, а два малодшыя ідуць воддаль i пасмейваюцца. Усё бліжэй i бліжэй падыходзяць хлопцы, ix амаль можна крануць рукой, абняць. Maцi падняла руку - i яны зніклi. Так, гэта мpoi...
Жанчына павярнулася ісці дадому. Яна яшчэ раз з надзеяй глянула на дарогу i, зразумеўшы, што нixто яе не пакліча, пайшла.
У маёнтку ўсе былі заняты свaiмi паўсядзённымі справамі. Штосьці рабіць ёй не хацелася, ды i якая магла быць работа у панi, xiбa толькі вышываць. Лаяцца на служанак яна не ўмела (гэтым заўсёды займалася Акуліна), глядзець за пастухамі ці за сялянамі ў полі было справай цівуна. Да самага вечара яна сланялася з кута ў кут па пакоях, па садзе, нічога не чуючы i не заўважаючы. Толькі на другі дзень пачала прыходзіць у сябе, шукаць занятак, каб не думаць пра сыноў. Пазней прыйшоў ліст. Яна толькі зірнула на яго - i сэрца шалёна закалацілася, з грудзей вырваўся крык, які затым перайшоў у нейкія незразумелыя, зусім ціхія ўскліпы. Яе сынок, яе першанец, яе Яначак... У думках гучала толью адно слова: "Забілі".
Доўга яна не выходзіла са свайго пакоя, а калі выйшла, то яе ніхто не пазнаў. Жанчына была зусім сівая. А яе сінія вочы патухлі.
Але гора тpoxi суцешыў ліст, які прыйшоў пазней. Маці ўчытвалася ў кожнае слова i радавалася, што хоць два сыны жывыя i разам. Праз месяц зноў прыйшлі два лісты. I нi адзін з ix не прынёс радасці. Яна больш не плакала, а ціха сядзела ў cвaiм пакoi. Выйшла зусім схуднелай i пастарэлай, згорбленай, нават вочы сталі якімісьці попельнымі, пад колер валасоў. Яна загадала прадаць частку маёнтка i закупіць чырвонай цэглы. Hixтo не ведаў навошта, а некаторыя гаварылі, што пані з’ехала з глузду. Праз некаторы час на тых месцах, дзе былі забіты сыны, з’явіліся помнікi. Старэйшаму - у пасёлку Зэльва, сярэдняму - на Лiтвe, а малодшаму - кучараваму Тадэвушу - у нашай вёсцы. Усе помнікі былі падобныя: чатырохвугольнік з чырвонай цэглы завяршаўся шкляным купалам, пад якім знаходзіўся залаты крыж. На адным з бакоў канструкцыі быў залаты гадзіннік.
Хутка пані памерла. Але перад смерцю наказала Акуліне наведваць помнікі, назіраць за iмi, маліцца за яе сыноў. Пакаёўка любіла сваю гаспадыню, таму апошнюю яе просьбу выканала з асаблівым стараннем. Знайшла людзей, якія сачылі за парадкам каля помнікаў, мылі купал, заводзілі складаны механізм гадзіннікаў. Пазней Акуліна сама перасялілася бліжэй да аднаго з помнікаў. Так пачала ўтварацца вёска, а ад імя пахаванага тут малодшага сына - кучаравага Тадэвуша - пайшла назва Курчоўцы.
На жаль, у часы першай сусветнай вайны помнік быў разграблены - бясследна зніклі гадзіннік i крыж. Застаўся толькі цагляны пяцімятровы чатырохвугольнік - сведка ўcix падзей i памяць аб тым юнаку, які змагаўся за Радзіму.
Вераніка Юхно
в. Курчоўцы
Перевод газетной статьи на русский язык.
Три сына – три памятника
Возле нашей деревни Курчевцы есть памятник времен русско-шведской войны (высокий четырехгранный столб из красного кирпича). Точно никто не знает, почему он построен именно здесь, по чьиму приказу. Разные есть версии. Одну из них я услышала от своей бабушки и хочу рассказать вам.
Мать смотрел им вслед. Трое широкоплечих высоких парней с русыми волосами медленно отдалялись от нее. Когда она целовола сыновей на прощание, их щеки покраснели, а глаза засветились от радости, что наконец они оторвались от материнской юбки. Но они до конца не понимали, куда идут. Откуда им знать, что такое война… А мать смотрела на своих Яна, Василия и Тадеуша и думала, какие они похожие на отца. Ее окликнула старая покоевка Акулина:
- Пани, не надо так долго смотреть, не к добру это. Вы лучше поспите, рано еще.
Но женщина оставалась стоять. Смотрела на ясное небо. На нем не было ни одного облака. Оно как бы не понимало и замечало ее горя. Никто и ничто в тот день не понимал ее мыслей. Где-то там, в вышине, пел солнцу свою утреннюю песню жаворонок. А оно только пробудилось после сна и своими первыми лучами осветило вершины сосен, берез, приземистые кустарники, цветы, которых вокруг было несчитанное количество. Жаворонок пел веселой речушке з покатыми бережками, через которую перекинулся небольшой деревянный мостик. Там, на том берегу, бегают трое мальчишек. Они смеются, кричат, спорят. Наверняка это ее сыновья! Мгновение – и они уже плещутся в реке, выходят обсохнуть на берег. Вот они уже приближаются, но это уже высокие, красивые юноши. Вместе с ними идет деревенская красавица Алена. Старший Ян что-то шепчет ей, а двое младших идут отдаль и посмеиваются. Все ближе и ближе подходят юноши, к ним практически можно притронуться рукой, обнять. Мать подняла руку - и они исчезли. Да, это видения…
Женщина повернула идти домой. Она еще раз с надеждой глянула на дорогу и поняв, что никто ее не позовет, пошла.
В имении все заняты своими повседневными делами. Что-то делать ей не хотелось, да и какая работа могла быть у пани, разве только вышивать. Ругаться на служанок она не умела (этим всегда занималась Акулина), смотреть за пастухами или за крестьянами в поле было делом тиуна. До самого вечера она бродила из угла в угол по комнатам, по саду, ничего не слыша и не замечая. Только на второй день начала приходить в себя, искать занятие, чтобы не думать о сыновьях. Позже пришло письмо. Она только взглянула на него - и сердце бешено заколотилось, из груди вырвался крик, который затем перешел в какие-то непонятные, совсем тихие всхлипы. Ее сын, ее первенец, ее Яночек... В мыслях звучало только одно слово: "Убили".
Долго она не выходила из своей комнаты, а когда вышла, то ее никто не узнал. Женщина была совершенно седая. А ее синие глаза потухли.
Но горе немного утешило письмо, которое пришло позже. Мать вчитывалась в каждое слово и радовалась, что хоть два сына живы и вместе. Через месяц снова пришли два письма. И ни одно из иx не принесло радости. Она больше не плакала, а тихо сидела в cвоей комнате. Вышла совсем похудевшей и состарившейся, сгорбленной, даже глаза стали какими-то пепельными, под цвет волос. Она приказала продать часть имения и закупить красного кирпича. Никто не знал зачем, а некоторые говорили, что госпожа сошла с ума. Через некоторое время на тех местах, где были убиты сыновья, появились памятники. Старшему - в поселке Зельва, среднему - в Литвe, а младшему - кучерявому Тадеушу - в нашей деревне. Все памятники были похожи: четырехугольник из красного кирпича завершался стеклянным куполом, под которым находился золотой крест. На одной из сторон конструкции были золотые часы.
Скоро госпожа умерла. Но перед смертью велела Акулине посещать памятники, наблюдать за ними, молиться за ее сыновей. Горничная любила свою хозяйку, поэтому последнюю ее просьбу выполнила с особым старанием. Нашла людей, которые следили за порядком возле памятников, мыли купол, заводили сложный механизм часов. Позже Акулина сама переселилась ближе к одному из памятников. Так начала образовываться деревня, а от имени похороненного здесь младшего сына - кучерявого Тадеуша - произошло название Курчевцы.
К сожалению, во время первой мировой войны памятник был разграблен - бесследно исчезли часы и крест. Остался только кирпичный пятиметровый четырехугольник - свидетель всех событий и память о том юноше, который боролся за Родину.
Вероника Юхно
д. Курчевцы
Насколько правдива эта легенда - судите сами, особенно в части золотых часов и креста. А вот встречали ли подобные памятники и где, хотелось бы узнать в комментариях. Также будет интересно услышать мнение о том, чему мог быть посвящен этот памятник.
Прошу прощения за снимки не лучшего качества, была пасмурная погода и после фотографирования начался дождь.
